9. Еще занятый стол… За ним молодая — вульгарного вида — женщина, в соломенной шляпке с перьями, набивает трубку…
10. Жена Топинелли — Сарра, красивая, яркая, флегматичная. Фальшивые перстни… чересчур оголенные плечи, пышная прическа с высоко взбитыми локонами…
11….проходит, лениво шаркая башмаками…
12….мимо раскрытой на улиц) двери…
13….за буфетную стойку… располагается там…
14….спиной к уставленным бутылками полкам… и небрежным движением рук начинает приготовлять себе сироп…
15. Рядом со стаканом, в котором чистая вода мутнеет от влитого миндального молока, стоит маленький горшочек, из которого на тонком стебле торчит пышно распустившийся тюльпан…
16. Сарра наклоняется к тюльпану, нюхает его… делает гримасу и неопределенно пожимает своими полными, безмятежными плечами…
17. Отсветы вечерней зари играют причудливыми бликами на раскрытой двери…
18. За своим столом — в одиночестве — пожилой субъект наливает себе и пьет…
19. Молодая женщина закуривает свою трубку…
20. Топинелли с азартом чешет затылок, смотря…
21….в карты…
22. Один из игроков, судя по жалкому виду, мелкий чиновничек, нежным взглядом смотрит на…
23….Сарру за стойкой…
24. Его сосед, старик с курчавой шевелюрой, потрескавшейся кожей и шрамом на лбу, обдумывает очередной ход…
25. Третий игрок допивает свой стакан… У него большая борода… На голове — черная фуражка…
26. Мелкий чиновничек украдкой подмигивает…
27….Сарре…
28. Его взгляд перехвачен четвертым игроком, полным блондином, лет тридцати, с коротко подстриженными усами и светлыми глазами… На нем серый, котелок с перламутровым отливом и серый костюм в черную полоску… Во рту громадная сигара с золотым бумажным кольцом…
29. Улыбка Сарры, адресованная мелкому чиновничку…
30. Человек в сером котелке медленно вынимает сигару изо рта…
31….изящно держит ее большим и указательным пальцами, широко расставив остальные пальцы, на которых восхитительные перстни.
32….снимает золотое бумажное кольцо с сигары, скатывает его в шарик и отбрасывает далеко в сторону… затем смотрит по очереди — на хозяина… на Сарру… на чиновничка… снова спокойно кладет в рот сигару и…
33….небрежно собирает карты…
34. Сарра перетирает стаканы…
35. В кабачок входит Пасьянс… молодая, бледная, испитая женщина… у нее какой-то притупленный вид… Она долго озирается вокруг себя… мигая глазами…
36. Сарра увидела ее… улыбается…
37. Игроки продолжают игру…
38. Пасьянс подходит к буфету… Сарра наливает ей джина… Обе женщины молча смотрят друг на друга… Сарра пожимает плечами… Пасьянс бессмысленно улыбается…
39. Сарра. Вы все еще его ждете?
40. Пасьянс. Он сильно любил меня… и вот уехал в море… Но он вернется…
41. Сарра (с горькой усмешкой). Мой тоже меня любил… и тоже уехал… и забыл меня…
42. Виденьем: Милитис и Сарра — женихом и невестой…
43. Пасьянс как будто не поняла слов Сарры… Улыбается… «Мой вернется!»- говорит она опять…
44. Сарра наливает себе… Пасьянс пьет… Сарра с жалостью на нее смотрит…
45….затем говорит: «Мой матрос уехал на Восток… и там останется… он там женился на дикарке из тех стран… А я… я тоже вышла замуж, — вон за этого…» Она показывает на…
46…. Топинелли, который с головой ушел в покер…
47. Виденьем: восточная свадьба…
48. Усмешка на губах Сарры…
49. «А я жду своего», — твердит свое Пасьянс…
50. «Вы его даже не узнаете», — отвечает Сарра и наливает ей еще…
51. Пасьянс бросает взгляд в сторону столиков и двери… «Я знаю, когда матросы приезжают, они заходят сюда…»
52. Сарра в ответ громко смеется…
53. «Говорят, что я сошла с ума, — продолжает Пасьянс, — но я жду». Она садится на стул, стоящий у буфета… Сарра допивает свой стакан и идет в зал…
54. Большой морской пароход, прибывший с Востока…
55….входит в гавань…
56….бросает якорь…
57….причаливает у набережной…
Литературная манера, в которой Деллюк писал свои кино-драмы, очень интересна. Она совершенно наглядно показывает, как особое назначение киносценария, его устремленность к зрительному воплощению, к кинокартине, может найти отражение в его литературном стиле. В то же время она чрезвычайно убедительно раскрывает те бесконечные возможности, которыми располагает литературное слово для отражения не только зрительных образов и действия, но даже кинематографической формы их подачи, кинематографического темпа их смены и движения и, если можно так выразиться, зрительного ритма кинокартины.
Деллюк как бы очень отчетливо видит обстановку, в которой происходит действие, видит вещи, людей, следит за каждым, даже малейшим их взглядом, подхватывает их мимолетные мысли, превращая их здесь же в мгновенные виденья прошлого, слышит их разговоры и все это записывает в словах и фразах, очень экономно и точно передающих зрительные впечатления, — в речи, то отрывистой, то плавной, которая словно неотступно следит за сменой зрительных впечатлений и движется в темпе их движения.
Так писать, конечно, не легко. Для этого нужно, с одной стороны, хорошо чувствовать и понимать кинематограф, обладать способностью кинематографически зорко видеть людей, вещи, обстановку действия, живо ощущать движение последнего, а с другой стороны, в совершенстве владеть литературной речью, искусством словесного выражения.
Литературная форма киносценария возникла не самопроизвольно в пределах литературы. Ее происхождение связано с появлением кинематографа. Ее поэтому можно определить как гетерогенную литературную форму (т.е. инородную, возникшую в связи с появлением нового зрелищного искусства, для его обслуживания), в отличие от автогенных («самородных») или гомогенных («однородных») литературных форм, возникавших в пределах литературы как совершенно новые ее виды или как трансформация прежних литературных жанров.
Такой же гетерогенной литературной формой (рассчитанной на сценическое исполнение) является и театральная пьеса, драматическое произведение. Однако драматическая поэзия вполне основательно считается особым родом художественной литературы как особая форма поэтического выражения (изображения действия в диалоге и ремарках). Такой же особой формой поэтического выражения, однажды появившись на свет, стал и киносценарий. С этой особой формой связано и особое восприятие ее.
Кинематограф не открыл в человеке способности зрительного воображения, но он воспитал ее и создал форму повествования, рассчитанную, главным образом, на зрительный показ и на зрительное восприятие. Всякое литературное повествование обращается к зрительному воображению, но киносценарий, главным образом, рассчитывает на него.
