Москва слезам не верит. Сценарий

Александра стояла рядом с ним, они были похожи.
– Здравствуйте, – сказал Гога, потому что Катерина молчала.
– Катерина Александровна, – сказал Рачков, – вы меня представите или
мне представляться самому?
– Это Рачков, – сказала Катерина и все-таки добавила: – Родион
Петрович, телевизионный оператор с Останкино. Мой давний знакомый.
Настолько давний, что, встретив, не узнал.
– Но, может, это не его вина, – сказала Александра. – Может быть, ты
так изменилась.
– Может быть, – сказала Катерина.
– Вам понравилась передача? – спросил Рачков.
– Понравилась, – сказала Александра. – Особенно один момент, где
женщина быстро-быстро подкрашивает губы, чтобы успеть попасть в кадр.
Остальное лабуда.
– Вы не правы. Передача в целом получилась. А Катерина Александровна
была просто прелестна.
– Какая передача? – удивился Гога. – Тебя что, снимали на
телевидении?
– Да ерунда, – отмахнулась Катерина, соображая, как бы перевести
разговор с этой опасной темы.
– Почему же-ерунда? – даже обиделся Рачков. – Вы очень понравились
нашему руководству как настоящий современный руководитель. Даже есть мысль
сделать про вас документальный фильм. Тем более, у вас биография такая
замечательная – от простой работницы до директора комбината.
– Кто директор-то? – не понял Гога.
– Катерина Александровна, конечно, – сказал Рачков.
Гога поймал испуганный взгляд Катерины и вдруг все понял.
– Да, конечно, – сказал он и спросил у Рачкова: – А вы давно на
телевидении работаете?
– Скоро серебряный юбилей буду справлять.
– Значит, вы у самых истоков стояли? – заинтересовалась Александра.
– Ну, не то чтобы у самых, и тем не менее вовремя разглядел что
телевидению принадлежит будущее, А со временем оно же просто перевернет
жизнь человека. Не будет газет, журналов, книг, кино, театра.
– А что же будет? – спросил Гога,
– Телевидение, одно сплошное телевидение.
– Это просто дурацкое недоразумение, – сказала Катерина.
– Я понимаю, – сказал Гога.
– Кстати, – спросил Рачков Александру, – вы были на телецентре?
– Нет, конечно.
– Приходите завтра же,
– А как?
– Я закажу пропуск.
– Что-то я паршиво себя чувствую, – сказал Гога, вставая. – Поеду
домой, спать лягу пораньше.
– Останься. – Катерина встала, – Надо поговорить.
– Поговорим, поговорим, – пообещал Гога.
Катерина загородила ему дорогу.
– Никуда я тебя не пущу,
– У нее сегодня плохое настроение, – пояснил Гога Рачкову, отодвигая
Катерину в сторону. – С нею в данный момент лучше не связываться. Пока.
И вышел. Катерина села.
– Он больше не придет, – сказала она и сникла.
– Почему? – не понял Рачков.
– Господи, откуда же ты взялся? – всхлипнула Катерина. – Ты мне одни
только несчастья приносишь.
– Да что я сделал-то? – недоумевая, спросил Рачков.
Катерина вытерла слезы и сказала Александре:
– Кстати, познакомьтесь.
– Мы уже познакомились с Родионом Петровичем, – сказала Александра.
– Ты еще раз познакомься. Это твой отец.
– Как – отец? – не поняла Александра. – Он же погиб.
– Да нет, как видишь, жив, здоров и даже довольно упитан.

На комбинате пускали установку. Лохматый парень в последний раз
проверял схему. Здесь же была Катерина.
– Начнем? – И парень почти серьезно перекрестился.
– Начнем, – сказала Катерина и зашептала: – Если без брака, все у
меня будет хорошо и он сегодня приедет, если брак, то все кончено.
– Что? – Парень почти наклонился к Катерине, чтобы расслышать, что
она говорит,
– Девай, – крикнула Катерина.
Включили тумблер. Под стеклянным колпаком стремительно завертелось
сверкающее синтетическое месиво. Месиво распухло, заполнило весь
гигантский колпак и бросилось к отводным стеклянным шлангам. На мгновение
оно исчезло и появилось сверкающим веером нитей,
– В пределах нормы, – крикнул парень. – Идет. В прошлый раз уже здесь
был брак.
– Ура! – завопила Катерина и бросилась через зал к столику инженера
смены, на котором стоял телефон. Катерина набрала номер.
– Звонил? – спросила она. – Не выходила, значит? – Катерина положила
трубку на рычаг и медленно, ссутулив плечи, пошла к выходу из цеха…

Из цеха вышла усталая, средних лет женщина. Во дворе у ведерка,
врытого в землю, курили молодые парни. Она присела рядом, закурила, и
парни, будто почувствовав, что директрисе надо побыть одной, тихо
поднялись и пошли в цех.
Вечером она была в милиции и разговаривала с пожилым майором,
начальником паспортного стола.
– Но ведь если они разменяют квартиру, она со взрослой дочерью
окажется в одной комнате в коммунальной квартире, – доказывала Катерина.
– Другого выхода нет. – Майор развел руками. – Квартиру они получили
на двоих. И он имеет такое же право, как и она, В конце концов, ему тоже
надо где-то жить. Он получает сто двадцать рублей и не в состоянии снимать
квартиру.
– Пропишите его к матери.
– Он ушел из дому более двадцати лет назад, поссорившись с
родителями. И он не хочет жить с матерью, и, главное, его мать не хочет.
– Он что, псих? – удивилась Катерина. – Ни с кем жить не хочет – ни с
матерью, ни с женой. Половина дел, которые я разбираю как депутат, – это
квартирные. Когда мы только эту проблему решим?
– Никогда; – спокойно сказал майор.
– Это почему же?
– Раньше каждая семья хотела получить хоть однокомнатную, но
отдельную квартиру, потом не меньше, чем двухкомнатную, сейчас все хотят,
даже не хотят – требуют, только трехкомнатные.

Людмила, Антонина и Николай подъехали к дому Катерины. Потом большой
совет заседал на кухне. Катерина плакала.
– Перестань, – грубовато потребовала Людмила. – Москва слезам не
верит. Тут не плакать, а действовать надо.
– Согласен, – вступил в разговор Николай, – Попробуем разобраться
спокойно. Ты его любишь?
– Люблю, – сквозь слезы ответила Катерина.
– Он тебе делал предложение?
– Почти что сделал…
– Почти не считается, – отрезала Людмила,
– Ну он хоть звонит? – спросил Николай.
– Сейчас не звонит и не приходит.
– Может, есть смысл подождать? – предположил Николай,
– А он возьмет да уедет куда-нибудь, – сказала Катерина. – Где его
тогда искать?
– А у тебя были с ним близкие отношения? – спросила Людмила.
– Были…
– Были, не были, какое это сейчас имеет значение?! – оборвал ее
Николай.
– А ты поумнел, – удивилась Людмила.
– Мне нужны все адреса, где его можно найти. Меня ждите у Катерины…
Николай надел пиджак, проверил, есть ли сигареты и деньги и молча
вышел из квартиры.

Гога сидел в полном одиночестве у себя в комнате. Он пил.
Дверь толкнули, не стучась вошел Николай. Гога осмотрел его и жестом
пригласил к столу, Николай сел.
Гога ему налил водки. Николай выпил,
– Гога. – Гога протянул руку Николаю.
– Николай. – Они пожали друг другу руки.
– Как погода? – поинтересовался Гога.
– С утра был дождь, – ответил Николай.
– Что происходит в мире? – спросил Гога, наливая.
– Стабильности нет, – ответил Николай. – Террористы захватили самолет
компании Эр-Франс.
– Это нехорошо, – подтвердил Гога. – Террор – это не метод борьбы.