– А я шулер! – Он гордо хлопнул ладонью в грудь. – Где-то мы с тобой уже играли. В Чарджоу, да?
– Где это, Чиржоу?
– А-а… – Давран засмеялся. – Водки хочешь? Сергей пожал плечами.
Давран встал, подошел к окну, свистнул. Переговорил с кем-то, сунул деньги, обернулся к Сергею.
– Что хочешь? Манты? Шашлык?
– Шашлык, – Сергей с иронией покачал головой.- Две порции.
…Они снова играли на нарах. Перед каждым кучами лежали деньги. Сидевший в углу парень-узбек, положив перед собой тюбетейку, играл сам с собой, бросая в нее камешки, приговаривал:
– Келин, келин…
Иногда он смотрел на играющих, чуть улыбаясь, и повторял их движения незаметно.
– Давран, – позвали из окна.
Он встал, подошел, вернулся с бутылкой водки, со свертками и стаканами. Разложил помидоры, горку шашлыка, пересыпанного луком, на колени, разлил в стаканы водку.
Азербайджанец даже привстал со своего места, вытянул шею, глядел на их стол.
Сергей с удивлением разглядывал еду.
Давран взял свой стакан, выпил, откусил помидор.
-Давай в “очко”, – захлебывался он мясом.
Сергей понюхал водку, почесал затылок. Выпил, крякнул в рукав, кивнул:
– Давай.
– В темную? – Давран привстал на коленях.
– В темную! – подхватил мясо Сергей.
…Они сидели раскрасневшиеся, с сигаретами в зубах. Сергей что-то напевал. Давран раздал.
– Себе, – Сергей оглянулся на шлюху.
Та приосанилась, встала. Прошлась, покачивая бедрами. Азербайджанец следил за игрой и косился на шлюху.
Он то садился, то вскакивал.
Открылись.
– Девятнадцать? – удивился Давран.
– “Очко”, – засмеялся Сергей. – Ох, шулер.
– Я неправильно раздал, – оправдывался Давран, сгребая карты. – Тебе 19, а мне “очко”. Мне, мне должно было выпасть “очко”! Понимаешь?
Он потянулся за водкой. Бутылка была пуста.
– Давай еще?
– Можно.
Давран взял денег из кучки Сергея и подошел к окну. У окна два узбека принимали в камеру два чайника чая и лепешки.
Давран сказал им что-то, взял их за плечи и подвел к Сергею. Усадил. Обернулся, кивнул азербайджанцу. Тот осторожно присел на краешек, переложив свою книгу под мышку.
…Дым клубами гулял по камере. Гогот и говор на разных языках. Все сидели в кружок вокруг Даврана и Сергея, ели, пили, играли в карты. На нарах стояли шампанское, водка.
Сергей, выглянув из-за голов, заметил парня-узбека, по-прежнему сидевшего в углу. Сергей подошел к нему, присев на корточки, глядя на его игру, спросил:
– Идем к нам. Хочешь водки?
Парень покачал головой.
– Есть хочешь?
– Нет, не хочу, – быстро ответил тот, глядя в пол, катая камешки в руке. – Скоро домой идти.
– Брось его, – крикнул Сергею Давран, – это Хамид, он дурак, еще укусит, – и звонко засмеялся.
Хамид выглянул тут же из-за Сергея, улыбаясь Даврану.
– Что смотришь? – крикнул Давран. – Забыл, во что играешь? – и запел что-то на узбекском.
Хамид, опустив голову, стал чертить что-то на полу пальцем перед собой. Сергей, пожав плечами, вернулся.
…- Не л-люблю шампанского! – прокричал русский мужик с разбитым лицом.
Шлюха улыбалась Сергею. Поправляла волосы.
– Я тебе нравлюсь? – Сергей провел рукой по изуро-дованному лицу.
– Ничего! – закокетничала она.
– Не люблю шампанского!- снова закричал мужик и лег на бок, положив локоть под голову. – Ненавижу!
Азербайджанец все тихо сидел с краешка и нюхал в стакане водку. Нюхал и морщился. Потом вдругразом проглотил. Посидел, прислушиваясь к песням, отложил свою книгу и вдруг заорал тонко и протяжно, вскочил на корточках на нары и, щелкая пальцами, притопывая, подпевая и подкручивая усы, пошел по нарам в танце.
Вечером, когда все, кроме Сергея и Хамида, спали, дверь в камеру открылась и вошли два пьяных милиционера. Они привали какого-то мужика.
Один из них долго не мог развязать ему руки, связанные простой веревкой. Другой, зевая, прислонился к стене.
Первый, наконец, справился: бросил мужика на Сергея.
– Полегче, – громко сказал Сергей.
– Что-о-о? – протянул милиционер и пнул Сергея по ногам.
Он взял Сергея за рубашку. Второй оживился, оттолкнулся от стены, пошел к ним.
Давран вскочил, встал перед ними.
– Ака, не надо, зачем, не надо.
– Уйди, Давран,- милиционер отодвинул Даврана.
Сергей ударил милиционера в переносицу так, что хрустнуло. Тот тяжело сел на задницу, закрыл лицо, повалился на бок.
Сергей шагнул ко второму, который доставал пистолет, и также, всем телом двинул в нос.
И второй тоже осел, закрыл лицо и полез под нары.
Сергей поднял оружие. Огляделся. Прислушался.
Все молчали. В коридора было тихо.
Сергей взял второй пистолет, вытащил запасные обоймы. Еще раз оглянулся на камеру, вышел.
Тут же в углу поднялся Хамид, не то скалясь, не то улыбаясь, вышел следом, заперев камеру.
Во дворе жара. Тихо. В тени лежит ленивая овчарка.
Сергей в нерешительности смотрел на нее и на приоткрытые ворота. Сзади свистнули, он обернулся, увидав улыбающегося Хамида в милицейской фуражке. Хамид посвистел собаке, засмеялся. Та поднялась и не спеша, виляя хвостом, подошла к нему.
– Надо ехать, – сказал Хамид, гладя собаку.
Сергей, опомнившись, сбежал с крыльца к “Ниве”. Собака зарычала на него, но Хамид поймал ее за ошейник, успокоил.
Сергей, забравшись в машину, осмотрелся, изучая переключение скоростей. Хамид сел рядом.
– Это вперед . Это еще быстрей вперед, а это, это домой, назад, – радостно объяснил Хамид.
Сергей завел машину. Тихо выехали со двора.
– Келин, келин, – тихо командовал Хамид.
На ходу, свободной рукой, Сергей положил на колени два пистолета. Заметив восхищенный взгляд Хамида, протянул один ему.
Хамид, ласково поглаживая пистолет, прижал его к щеке:
– Теперь ты будешь моя мама, – шептал он…
За городком они остановили машину. Хамид прихватил полосатый жезл, и они, ожидая попутки, пошли по обочине.
Навстречу прошли две машины, похожие на рефрижераторы. За рулем – солдаты, из маленьких зарешеченных оконец торчали гроздьями руки заключенных.
Потом показался полный автобус.
Хамид поднял жезл. Автобус остановился, водитель открыл дверь.
Хамид выбросил жезл, и они сели в автобус.
Хамид и Сергей шли кривыми, с глинобитными стенами, улочками, торопились.
Переулки бесконечные… Дети в галошах, старухи, бараны, на пустырях среди куч мусора и золы.
Хамид часто оглядывался.
Тупик.
Хамид открыл низкую калитку в дувале. Они спустились по крутым ступенькам вниз, где был огромный двор. Весь в зелени.
Во дворе никого. Они подошли к огромному дому. Прошли за него, попали в другой двор, такой же большой, со своим домом, пристройками.
Посреди двора толстая женщина возилась у огромного самовара. Она мельком глянула на Хамида и Сергея, отвернулась.
В следующем дворе у мотоцикла возился парень. Хамид сказал ему что-то, прошел в дом.
Сергей огляделся, сел на Лавку.
