Нина понимает, что таинственный жених в данную минуту действует не кнутом, а пряником. И она решает использовать преимущество своего положения. Она ведет себя, как принцесса, с удовольствием принимает и угощение и «культурное обслуживание». Нина берет большую лепешку и, весело поглядывая на своих слуг, начинает аппетитно есть.
— Все в порядке! — докладывает Джабраил по телефону своему шефу.— Можете приезжать…
А в комнате принцессы сменилась музыка. Балбес танцует и поет, услаждая слух своей повелительницы восточными куплетами. Рефрен подхватывают Трус и Бывалый, тоже вступая в танец.
И даже Нина включается в общее веселье. Она подпевает и танцует, при этом приближаясь к двери. Ей удается обмануть Труса, запутав его в шали, и незаметно выскочить за дверь. Снаружи щелкает замок.
Трус, ничего не замечая, в упоении продолжает танцевать, Коллеги яростно набрасываются на него и, подхватив, словно бревно, начинают вышибать им дверь, как тараном.
Нина вынимает ключ из двери и оборачивается. Перед ней стоит Джабраил. Путь к побегу закрыт.
— Ах, так?! — гневно бросает Нина.— Ну хорошо… Я объявляю голодовку, и теперь никто, кроме прокурора, сюда не войдет!
И она снова открывает дверь в комнату. А так как Балбес и Бывалый продолжают в это время таранить дверь Трусом, то он с криком «поберегись» вылетает
из комнаты, пролетает через коридор и застревает в окне, выбив стекла. А Нина скрывается в комнате и захлопывает за собой дверь.
Женщина-врач, которая накануне привезла Шурика, докладывает главврачу психиатрической больницы:
— Типичный делириум тремеис. Рвется спасать какую-то девушку, которую украл, как ему кажется… В общем, он ведет себя так, как предупреждал нас товарищ Саахов.
— Да-да, он мне тоже звонил.
— А сейчас он находится в состоянии кататонического возбуждения и требует, чтобы вы немедленно его приняли.
— Требует — примем…
По длинному коридору спецдиспансера в сопровождении женщины-врача быстро идет Шурик, в больничной пижаме. Бросив негодующий взгляд на свою спутницу, Шурик решительно входит в кабинет.
И вот спустя несколько секунд тревожно замигала сигнальная красная лампочка. По коридору пробегают два санитара и скрываются в кабинете главврача. Вскоре отсюда выходит спеленатый в смирительную рубашку Шурик в сопровождении санитаров и главврача, который тихо говорит дежурной:
— Да, диагноз товарища Саахова явно подтверждается…
— Саахов! — настораживается Шурик, услышав эту фразу.— Вы сказали — Саахов?
— Саахов, Саахов,— успокаивает его главврач.
Шурика осеняет странная и страшная догадка:
— Так это он меня сюда упрятал?
— Не упрятал, а направил в момент острого кризиса.
Все события прошедшего дня предстают перед Шуриком в совершенно другом свете. И он горячо обращается к главврачу:
— Так я вам вот что скажу: Саахов и украл эту девушку!
— Правильно! — не спорит главврач.— Украл. И в землю закопал. И надпись написал…
— Да вы послушайте! — кричит Шурик.— Саахов…
— Идите, идите,— мягко перебивает его врач.— Мы вас вылечим. Алкоголики — это наш профиль.
Шурик понимает, что ему ничего не удастся доказать. Он говорит с неожиданным спокойствием:
— Развяжите меня.
— А вы будете себя хорошо вести?
Шурик кивает.
— Развяжите,— приказывает главврач.
Санитары моментально освобождают Шурика.
— Я понимаю, вы все мне не верите… Могу я видеть прокурора? — спрашивает Шурик.
— Можете,— охотно соглашается главврач и обращается к дежурному врачу: — Где у нас прокурор?
— В шестой палате… где раньше Наполеон был,— деловито отвечает дежурный врач.
У Шурика подкашиваются ноги.
В «Орлином гнезде» перед дверью узницы сидит товарищ Саахов. Он пока не обнаруживает своего присутствия для пленницы.
Все переговоры с ней через запертую дверь ведет Джабраил.
— Ты можешь не есть, ты можешь не пить, ты можешь молчать — ничего тебе не поможет…
За дверью раздается звон разбиваемой посуды. Джабраил воспринимает это как ответ Нины. (И в дальнейшем, во время «переговоров», он воспринимает звуки, доносящиеся из-за двери, как реплики Нины.)
— Лучший жених района предлагает тебе свою руку и сердце…
Раздается сильный грохот. Товарищ Саахов вздрагивает и со вздохом тихо говорит:
— До сервиза дошла.
— Большой сервиз? — так же тихо спрашивает Джабраил.
— Двенадцать персон, девяносто шесть предметов…
За дверью Нина спокойно и методично бьет тарелку за тарелкой.
А Джабраил возмущенно продолжает:
— Совести у тебя нету!.. Ты плюешь на наши обычаи. (Бах!) Глупо! У тебя же нет другого выхода… (Бах!) Ты хочешь сказать, что тебя начнут искать? Правильно! Обратятся к родственникам. А родственники — это я. А я скажу: она бросила институт, вышла замуж и уехала. (Бах!) Так вот я хочу сказать… (Бах!) Не перебивай, когда с тобой разговаривают! — негодует Джабраил.— В общем, так: или ты выйдешь отсюда женой товарища Саа… (он замечает предупреждающий знак начальника и тут же поправляется) ах, какого жениха, или вообще не выйдешь…
Оба напряженно прислушиваются. За дверью — неожиданная тишина.
— Вот это другое дело. Умница!.. Открой дверь! Сейчас ты познакомишься с дорогим женихом…
И вдруг, ко всеобщему удивлению, щелкает открываемый замок.
— Молодец,— говорит Джабраил.
Товарищ Саахов подтягивается, прихорашивается, чтобы предстать в лучшем, виде перед своей избранницей. Джабраил передает ему поднос с шампанским и фруктами…
— Шляпу сними! — просит он Джабраила, поскольку его руки заняты подносом. Джабраил снимает с шефа шляпу, и товарищ Саахов торжественно входит в комнату Нины.
Но тут раздается грохот, и из комнаты медленно, слегка пошатываясь, появляется товарищ Саахов. Сочные фрукты превратили его костюм в абстрактную живопись. А дверь за ним немедленно захлопывается, и снова поворачивается ключ.
Товарищ Саахов чуть не плачет:
— Слушай, обидно… Клянусь, обидно… Ну ничего не сделал, только вошел…
— Молодая еще, капризная,— пытается утешить его Джабраил.
— Что значит капризная?.. Хулиганка!.. В общем, так,— резюмирует Саахов, немного успокоившись.— У меня теперь только два выхода: или я ее поведу в загс, или она меня поведет к прокурору…
— Не надо,— пугается Джабраил.
— Сам не хочу…
Бывалый, Балбес и Трус выстроились перед начальством. Саахов и Джабраил направляются к «Волге».
— Ну ничего… Через день она проголодается. Через неделю тосковать будет, а через месяц умной станет. Ничего, будем ждать,— говорит Саахов, садясь в машину.
— Будем ждать,— подтверждает Джабраил и, вернувшись, дает последнее указание: — Помните, товарищи, вы наконец должны оправдать оказанное вам высокое доверие. А за нее отвечаете головой.
— Будем стараться, дорогой товарищ Джабраил! — дружно рапортует троица.
Глухой высокой стеной окружен сад спецдиспансера для алкоголиков. Встревоженный и печальный Шурик исследует ее в поисках какой-нибудь лазейки для бегства.