Кто здесь: сценаристы
Всеволод Коршунов (документальные циклы «Гении и злодеи», «Искатели»)
1) Где, у кого и как учился писать сценарии? Что было самым важным в кинообразовании?
В моей жизни есть несколько людей, которые, как я люблю говорить, сделали из меня человека. Во-первых, это главный редактор моего первого телеканала Лариса Михайловна Соловьева. Я, прыщавый первокурсник, буквально трепетал перед ней. Многие правки и даже ее почерк помню до сих пор.
Собственно, мой вгиковский мастер Александр Эммануилович Бородянский – третий из тех людей, кто сделал из меня человека. Я натура рациональная, меня хлебом не корми – только дай построить какую-нибудь схему, вывести формулу, проанализировать структуру. Бородянский всё это отрицал. Он говорил – я отвергаю теорию. Тогда мне казалось это диким, а потом я понял, что это и было самым главным в кинообразовании. Выверенная структура – это, на мой взгляд, полдела. А ты попробуй сделать так, чтобы эта структура была а) нестандартной и б) ненавязчивой, то есть, чтобы не было видно швов, чтобы структура была не поверхностным, а глубинным уровнем сценария. Бородянский вертит структурой, как хочет. Не она им, а он ею. И это, по-моему, высший пилотаж.2) Что написано? Какими проектами гордишься? О каких хочется забыть?
Несколько коротких и полных метров, которые воспринимаю как разминочное поле. Два десятка документальных сценариев для федеральных каналов. И больше пяти сотен сценариев телепрограмм. Однажды по чьей-то просьбе начал считать – дошел до цифры «500» и бросил, надоело. Я на телевидении с первого курса своего первого университета, то есть с 1995 года. Чего только не написано.
О предмете гордости как-то странно говорить. Вообще это очень интересный вопрос. Бывает, попадаешь в эфире на повтор своего фильма – и думаешь: какой ужас, сейчас я бы все переделал, все бы написал по-другому. А бывает, удивляешься: надо же, как здорово придумано, неужели это я написал?
Кстати, был смешной случай: я как-то сидел в видеотеке, искал какой-то материал. Наткнулся на одну программу. И бросил перематывать – засмотрелся. На самом деле стало интересно. Даже начал завидовать автору – какой молодец! И потом с ужасом вспомнил: черт, это же я написал сто лет тому назад. На телевидении такая гонка, что часто работаешь в полубессознательном состоянии. Как экзамен – сдаешь, и тут же забываешь.
Но если всё-таки не увиливать от ответа, то очень значимыми для меня являются несколько фильмов из цикла «Гении и злодеи». Это как раз тот проект, который вел Лев Николаев на Первом канале.3) Что пишешь сейчас?
Сейчас я активно изменяю сценарию с другими жанрами – редакторскими заключениями, учебно-методическими комплексами и научными статьями.
Висит короткий метр для альманаха, который мы решили написать с однокурсниками. И почеркушки по поводу полного метра. В игровом кино я отдыхаю от документальных историй – пишу всякий абсурдизм.4) Что хочешь написать?
Диссертацию. Надо ее уже, наконец, закончить, пока окончательно не надоела. Есть замысел монографии о нарративных моделях современного кино. И, конечно, хочу всё-таки вернуться к более плотному написанию сценариев. Видимо, нужно было какое-то время отдохнуть и переключиться на что-то другое. Но сейчас чувствую, что тянет обратно, «домой».5) Где и когда пишешь? Кабинет, кухня, офис? Утро-ночь? Есть ли норма дневной выработки, всегда ли ее соблюдаешь?
Писать могу только в полном одиночестве. Так что это или дом, или рабочий кабинет с семи вечера до «пока муза не улетит».
Я сова, поэтому люблю вечер и первую половину ночи.
Выработка разная – в зависимости от жанра. В доккино предпочитаю долго-долго собирать материал, а потом за несколько дней всё написать. Я мучительно включаюсь в сценарий, зато потом за уши не оторвать. Поэтому стараюсь писать быстро.6) Какую технику (ноутбуки, программы) используешь в работе?
Ноут, стационарный компьютер. Для доккино достаточно Ворда, уже привык к этой программе и потому ей не изменяю. Игровые вещи пишу в ней же с помощью плагина «Писарь».
7) Бывают ли писательские блоки и как с ними справляешься?
Конечно, бывают, мы же не роботы. Первый способ – иду мыть посуду. Это какой-то мистический процесс – гора тарелок еще не исчезла, а я уже бегу обратно к компьютеру. Но это если затык небольшой, и нужна просто пауза.
Если это не помогает, значит, скорее всего, банально не хватает материала. Лезу в интернет, иду в библиотеку, общаюсь с экспертами. В какой-то момент озаряет идея, и возвращаешься к сценарию.
8) Как отдыхаешь?
А вот это провокационный вопрос. Отдыхать, увы, не умею. Гуляешь в лесу, валяешься на пляже, лезешь к какому-нибудь заброшенному храму по джунглям Камбоджи – и думаешь про эти треклятые характеры, систему конфликтов и механизмы управления зрительским вниманием. И изгнать их из головы решительно невозможно.
9) Занимаешься ли другой творческой деятельностью, не связанной со сценарной работой? Помогает? Мешает?
Формально – есть и педагогика, и редактура, и научная работа. Но всё это крутится вокруг тех же самых характеров, системы конфликтов и механизмов управления зрительским вниманием. Думаю, пора уже научиться переключаться. Хотя если честно – вряд ли получится. Чтобы ты ни делал, всё равно будешь думать о драматургии, потому что она везде. Пытаться не думать о драматическом конфликте – чем не драматический конфликт?
