Отец снимает ботинки и закатывает брюки. Они с Давидом выходят одновременно. Отец огибает машину, открывает багажник, достает туристический топорик и саперную лопату, захлопывает багажник. Смотрит на вставших рядом и дрожащих под дождем сыновей. Протягивает топор Арчилу.
Отец. Нарубите веток.
Арчил, обтерев грязную руку о штаны, берет топор.
…День. Арчил и Давид стоят в гуще придорожного кустарника. Это гибкое переплетение ивовых стволов. Арчил неловко ударяет топором по мокрому гладкому стволу. Топор, отскочив, чуть не попадает ему по ноге. Арчил пытается сломать больше измочаленную неумелыми ударами, чем перерубленную ветку. На братьев сверху обрушивает град капель.
Давид (шепотам). Арчи, давай скажем ему, что мы дальше не поедем. Пусть он отвезет нас обратно! Я хочу домой!
Арчил. А я не хочу!
Доносится оклик Отца:
– Вы долго там телиться будете?
Арчил (яростно стуча топорам). Сейчас.
Братья выходят на дорогу с охапками веток. Отец уже прокопал траншею для колес.
Отец. Кладите ветки под колеса.
Арчил бросает охапку перед колесом.
Отец. Я сказал – под колеса, а не перед колесами.
Арчил. Эго как?
Отец. Ручками, ручками!
Арчил нагибается и пытается подоткнуть мокрые, грязные, скользкие ветки под колесо. У него ничего не получается.
Отец. Показываю один раз. (Раскладывает ветки так, что они образуют ровный ковер, и сильными ловкими движениями загоняет толстые концы ветвей под колесо.) Ясно?
Арчил. Да.
Отец. Теперь то же самое с левым колесом.
Арчил, присев у левого колеса, забирает ветки у Давида и пытается повторить действия Отца, но нерешительно, и у него ничего не выходит.
Отец. Ч то ты там дрочишь?
Арчил (выпрямившись, дрожащим голосам). Что?.. (Бросает топор на землю.) Тогда делай сам, раз ты такой…
Отец без предупреждения дает Арчилу затрещину, от которой тот чуть не падает. Из носа идет кровь. Отец нагибается и вбивает ветви под колесо. Открывает дверцу.
Отец. Становитесь сзади и толкайте! (Садится за руль.)
Братья упираются в багажник «Волги». Двигатель заводится, выпустив струю дыма из глушителя.
Отец (приоткрыв дверцу и выглянув). Толкаете враскачку. Раз-два-три – толкаете. Раз-два-три – толкаете… Давайте.
Мотор ревет. Братья, скользя в грязи, толкают буксующую машину. Она немного сдвигается вперед. Из-под колес летит назад грязь и ветки. Арчил размазывает по лицу слезы, кровь и грязь.
Давид. Получил?..
Арчил (бормочет). За что?! Зачем он так?!
Мотор машины глохнет. Отец вылезает из машины, подходит к братьям, приседает, смотрит под колеса. Поднимается. Глядит на Арчила. Тот съеживается под взглядом Отца.
Отец. Иди садись за руль.
Арчил, не веря ушам, смотрит на Отца.
Отец. Садись за руль, я сказал. Газ справа, сцепление слева…
Арчил (охрипшим голосом). Я знаю. Мне дядя Баграт показывал…
Двигатель ревет. Отец отстраняет Давида и упирается в багажник так, что вздуваются жилы на руках и лице. Машина ползет по грязи и выскакивает на плотный грунт.
Отец (отряхивая руки, весело, Давиду). Вот и все, а ты боялся. Арчил, ты молодец!
Перемазанное кровью и грязью лицо Арчила, торчащее в окне машины, расплывается в улыбке.
Давид с тоской глядит на брата.
Вечер. В бледно-розовых сумерках стоят три почерневшие от времени и почти развалившиеся избы. За ними – песчаная кромка берега, а дальше – бесконечное, багряное от заходящего солнца блюдо озера. Огромного, как море.
В воде у берега притоплены три лодки.
Плоские красные лучи пробиваются сквозь тяжелые облака, нависшие над озером.
«Волга» подъезжает к самой кромке берега.
Отец отключает двигатель. В наступившей тишине смотрит на озеро, плотно сжав губы.
Арчил. Пап, что это? Где мы?
Отец молчит.
Давид (оглядывает дома поселка). Здесь живет кто-нибудь?
Отец (не отрывая взгляда от озера). Нет. Здесь никого нет. Мы одни.
Арчил. А что мы тут будем делать?
Отец. Здесь – ничего. Мы переправимся на остров.
Давид (вглядываясь в даль). Какой остров?! Я ничего не вижу! Где он?
Отец (показывает на слившиеся на горизонте озеро и небо). Он там. Выходите.
Одна из лодок вытащена на берег. Она лежит на прибрежном песке перевернутая вверх дном. Рядом с лодкой разведен костер, возле которого стоят Отец и Арчил. Они наматывают на палки ветошь. Здесь же валяются перенесенные из машины рюкзаки, палатки, спальные мешки, удочки.
Отец. Наматывай плотнее, чтобы нe болталась!
Арчил старается делать все так, как делает Отец.
Из дома, стоящего дальше всех, выходит Давид. Он сгибается под тяжестью ведра, которое несет в руке. В ведре – куски черной смолы. Давид подходит к костру.
Отец. Нашел? Молодец! Ставь на костер.
Давид ставит ведро. Смола начинает плавиться. Давид и Арчил смотрят на нее.
Давид. Там, в доме… Я видел… Стол накрыт. Тарелки, еда, только все испортилось… Куда делись люди?
Отец. Ушли. Здесь одни старики оставались. Совсем старые. Однажды за ними приехал автобус, и они все уехали.
Арчил. И все бросили, да?
Отец. Да.
Арчил. А что мы дальше будем делать?
Отец. Дальше? Просмолим лодку, поставим уключины и поплывем.
Давид. …Там была икона в доме, старая, даже треснула посередке… Бог нарисован…
Арчил. А сколько до этого острова?
Отец. Километров двадцать.
Арчил. Ух ты! Здорово!
Давид. А там, на острове, кто-нибудь живет?
Отец. Нет.
Арчил. Класс! Настоящий «Остров сокровищ»!
Отец. Да… Настоящий «Остров сокровищ»…
Неожиданно Отец заходится в остром приступе кашля. Кашляет долго, мучительно.
Арчил. Папа, что с тобой?!
Отец (откашлявшись). Ничего.
Смола в ведре уже вовсю кипит. Отец обмакивает в нее паклю. Начинает смолить лодку.
Отец (Арчилу). Давай промазывай швы, чтобы не было просветов…
Арчил обмакивает паклю в смолу, мажет лодочные швы.
Давид, сунув руки в карманы брюк, смотрит на озеро.
Давид. …А в коридоре сети висят, почти новые…
2 коммента
Вы правы, потому что настоящий Режиссёр прав всегда. Знаю по работе в театре. Буду признателен, если что-то прочитаете из драматургии.
Надо сказать, что изменения в процессе работы над фильмом пошли на пользу. Убрали первые и последние сцены – слишком лиричные. Подсократили финал. Добавили образ вышки, как преодоление для Ивана. Если бы я читал сценарий, не посмотрев фильм, меня бы тоже резанула неестественность сцены, когда старший брат, который умеет водить машину, и заменивший погибшего отца, вдруг садится на заднее сиденье (потому что захотелось сидеть рядом с трупом отца) и учит с заднего сиденья младшего, как вести машину… Единственное, тема сундука без объяснения бандитской подоплеки в фильме осталась в подвешенном состоянии – но это и без меня, помню, десять лет назад критики ставили в упрек в обязательной программе… А так, конечно, сценарий очень мощный, лаконичный, с внутренним мотором, лучше прочитать его раза три с детальным разбором, чем десять книжек по сценарному мастерству.