ТЫ. Сценарий фильма “Возвращение”

Отец. Три. А во сколько вы должны были быть на берету?

Арчил. Ну, в половине второго…

Давид. Пап, ну кто ж такую рыбу-то отпустит?..

Отец. Я не с тобой разговариваю! (Арчилу.) Как такое могло случиться, Арчи?

Арчил. Пап, ну мы же рыбу поймали… Такую рыбину! Ты видишь?..

Отец неожиданно бьет Арчила по щеке. Еще и еще раз. Несильно. Арчил отступает.

Арчил. Что ты делаешь?!

Отец. И ты не слышал, как я вас звал?

Арчил. Нет!

Отец бьет Арчила по другой щеке. Так, что тот чуть не падает.

Арчил. Не смей меня бить! Я же объясняю тебе, она попала на крючок… Мы ничего не могли сделать!

Отец бьет Арчила, сбивает его с ног. Арчил отползает от Отца, вскакивает на ноги.

Отец (наступая на Арчила). Я дал тебе часы, урод! Для чего, как ты думаешь?

Арчил (плачет). Я не урод!

Отец. Я дал тебе свои часы, чтобы ты вовремя вернулся на остров! А что, что ты сделал?!

Арчил. Мы поймали рыбу!!!

Удар сбивает Арчила с ног. Он кричит как раненый заяц. Страшно. Жалко. Безнадежно.

Отец. Хватит орать! Я спрашиваю почему?

Давид. Эй, ты! Не смей его трогать!

Отец. Что?! Не вмешивайся, сопляк! (Бьет поднявшегося с песка Арчила.)

Давид. Это я! Я! Я сказал, что попробую еще раз! Это я его задержал!

Арчил. Это правда! Папочка, не бей меня! Это Давид…

Отец (вновь сбивает Арчила с ног). Не смей сваливать вину на другого! Часы были у тебя!

Арчил (поднимается, размазывает по лицу кровь и слезы). Ну и что?! Что ты хочешь от меня?! Сволочь! Гад!

Отец бьет Арчила. Тот падает. Вскакивает на ноги.

Отец. Часы были у тебя! Так?

Арчил. Да, они были у меня!

Отец ударом сбивает Арчила с ног. Арчил отползает, вскакивает на ноги.

Арчил (в исступлении). Ну убей меня тогда! Убей, сука! Гад! Ненавижу тебя!

Отец. Что ты сказал?! Что?! Убить тебя?! Убить?!

Отец хватает топор, лежащий у костровища. В один яростный шаг оказывается рядом с Арчилом, хватает его за волосы, пригибает голову к скамье, заносит над головой Арчила топор.

Отец. Ну, давай повтори! Ты хочешь, чтобы я убил тебя, щенок?

Арчил. Да! Да! Да!

За спиной Отца раздается голос Давида:

– Стой!

Отец оборачивается к Давиду. Нож в руке Давида направлен в грудь Отца.

Давид. Если тронешь его – убью!

Отец. Ух ты! Здорово! Вот это уже по-мужски!

Идет на Давида. Давид отступает.

Давид. Стой! Стой, где стоишь!

Отец приостанавливается. Бросает топор на землю. Подходит вплотную к Давиду.

Отец. Ну, давай, сынок, бей!

Давид. Ты… Ты хуже всех!

Отец. Отлично, сынок, продолжай!

Давид. Я бы мог любить тебя, если бы ты был другим, но ты самой плохой человек, какого я знал!

Отец. Ну, и чего же ты медлишь?

Нож пляшет в руке Давида.

Давид. Оставь нас в покое! Понял! Не смей нас мучить! Ты никто! Никто!

Отец. Ошибаешься, сынок. Я – все! Если ты думаешь иначе… В твоей руке нож. Наберись мужества и покажи мне мое место.

Отец и Давид пристально глядят в глаза друг другу.

Давида начинает бить крупная дрожь. Он кричит. Рука сама собой разжимается. Нож падает на песок. Давид со всех ног бежит в сторону сосновой рощи.

Отец. Давид! Давид!!! (К нему подходит Арчил.) Надо его догнать!

Арчил. Папа, пап… ты… прости нас. Мы ловили рыбу… Папа!

Отец. Сиди здесь!

…Вечер. Отец пробирается по лесу, спотыкаясь о валежник и отводя руками ветви. Начинается дождь. Отец останавливается, прислушивается. Тихо. Только капли дождя выбивают по листьям все более быструю дробь. Внезапно он слышит треск ветки позади себя, оглядывается. Видит Арчила, замершего на месте.

Отец (кричит). Ты почему не остался?!

Арчил. Мне страшно!

Отец, махнув рукой, устремляется дальше.

В багрово-красном свете заката на остров накатываются черные грозовые тучи. Отец, насквозь промокший, пробирается сквозь высокую траву, стряхивая с лица воду и вглядываясь в завесь дождя.

Отец. Давид! Давид!

Бежит дальше, поскальзывается, встает, снова бежит.

Вспышка молнии высвечивает хрупкую конструкцию вышки и маленькую фигурку почти на самом верху.

Давид – его колотят судороги – забирается по мокрым перекладинам деревянной лестницы все выше. И вот упирается головой в смотровую площадку. Перехватывается, подтягивается и влезает на площадку… Вспышки молний высвечивают разбушевавшееся далеко внизу озеро. Звучат подряд два раската грома, сквозь них снизу слабо доносится крик Отца:

– Давид!

Давид, трясясь крупной дрожью, подходит к ограждению, набирает в грудь воздух, мгновение медлит, шевеля губами, – то ли молится, то ли что-то неразборчиво бормочет. И, ухватившись за балку, влезает на ограждение.

Отец, задрав голову, всматривается в темноту. В свете молнии он видит фигурку Давида на верхней площадке.

Отец. Давид, стой! Спускайся! Давид!

Видит, как Давид влезает на бордюр. Отец хватается за перекладины лестницы и быстро взбирается наверх, продолжая кричать.

Отец. Давид, подожди меня!

Давид балансирует с подогнутыми от страха ногами и дрожа. Постепенно выпрямляется, держась за балку. Перестает дрожать, встает во весь рост и кричит в темноту, прорезаемую молниями.

Давид. Я могу!.. Слышишь, гад! Могy!Могу!..

Каждый выкрик Давида сопровождается раскатом грома.

Все ближе возгласы Отца:

– Стой, как стоишь! Я сейчас!

Давид заносит ногу в пустоту, балансирует на одной ноге, отпускает руку.

Из люка на площадке появляется голова Отца.

Отец (негромко). Давид, спокойно, малыш…

Давид оборачивается и внимательно смотрит на Отца. По лицам обоих струится дождь, а может быть, это слезы.

Давид. Если ты влезешь, я прыгну.

Отец. Хорошо, я спускаюсь… А ты за мной, ладно?

Отец начинает слезать обратно. Нога поскальзывается на верхней перекладине, он срывается и повисает, держась руками за край люка. Его ноги болтаются в пустоте.

Отец (с натугой). Сейчас, Давид, малыш! Сейчас…

Доска с треском обламывается, и Отец летит вниз, со страшным стуком ударяясь о бревна конструкции. Глухой удар о землю – и тишина.