Дети Чугунных Богов. Сценарий

Расстелив на снегу перед машиной кусок брезента, они разложили на нем части мотора, копаясь, чистили молча на ветру.
— Замерзаем, Господи! — вдруг крикнул водитель, глядя на небо, и засмеялся.
Метель заметала капот и стекла в кабине, под машиной вырос сугроб.
— Обморозимся, — дрожа от холода, сказал Игнат.
— Если что, машину сожгем, — успокоил его водитель. — До утра можно жечь, а так кто-нибудь проедет.
— А не проедет?
— Проедет, мы же не в Сибири живем. Кругом люди.
Игнат выкинул из кузова запасное колесо, облил его бензином, поджег. Вдвоем с водителем они сели над пламенем, стараясь отогреть руки и ноги. Начинало темнеть.

Колесо догорало. Было совсем темно, когда водитель захлопнул капот. Игнат сворачивал брезент. Машина тронулась, с трудом набирая скорость. Догорало колесо на дороге.

Водитель затормозил. Справа проступали редкие огни.
— Выручил ты меня, брат, — протянул Игнату руку. — Прощай.
— Прощай и ты! Игнат спрыгнул в снег. — Удачи тебе!
Глубокой колеей он подошел к деревне, пошел вдоль занесенных снегом домов.

В доме было темно. Игнат прошел через калитку, поднявшись на крыльцо, толкнул дверь. Было заперто. Он пошарил под дверью, нашел ключ.
В доме было тихо, где-то в комнате тикали ходики. Он разделся не спеша, разулся, пошел в комнату. Постоял, не зная, что делать. Сел на топчан, заложив руки за спину.
Хлопнула дверь. Игнат приподнялся и увидел женщину.
— Да я думаю, кто свет у Морозовых жгет? — весело сказала она. — А то Игнат приехал!
— Здравствуй, Татьяна Васильевна. Мои-то где?
— Уехали с утра на третье отделение, на Балейку. У бабки вашей крышу завалило, они и поехали все — и мать, и отец, к завтрему обещались быть. Ты-то надолго?
— Да мне уж ехать, завтра на смену.
— Так что ж приехал и уезжать?
— Сломались на дороге, до вечера простояли.
— А я корову вашу доила. Ну, пойдем к нам, поужинаешь, коли так.
Игнат поднялся.

За столом сидели Игнат, сосед его Михаил Ругачев, сын его Витька и сын Сережка, ребята хитрые и скрытные, хоть и молодые, с челками до самых глаз.
Ели картошку с салом, запивая молоком, заедая яйцами и луком. Игнат ел не спеша, рассказывал.
— И сделали мы такую броню, что специальным снарядом со ста шагов пробить не могли. Генерал нас всех обнял, водки налил, премию вам, говорит, по сто рублей. А мне гвардейский знак свой подарил… — Игнат достал из кармана знак, протянул Михаилу.
Михаил, пивший из огромной кружки чай, взял знак, откинувшись на стуле, стал рассматривать.

Из бурана, погоняя коня, выскочил всадник, влетел в деревню. Поскакал вдоль домов, грея коня плетью.
У дома Ругачева остановил лошадь круто, спрыгнул, привязав ее к палисаднику, вбежал в дом, придерживая на голове шапку.
— Михаил Степанович, — заговорил всадник с порога, паренек лет шестнадцати. — Брат сказал, поезд идет! Через полтора часа у семнадцатого разъезда будет, а вы не зевайте!
— Вагон какой?
— Железный, двенадцатый от хвоста.
— К Демидовым беги! К Сапожниковым! — не вставая, приказал Михаил.
Паренек выбежал.
— Живо на конюшню! — сказал Ругачев сыновьям. — Мишку, Ветерка и Волка в сани запрягайте.
Сыновья пошли из комнаты.
— Я, Татьяна Васильевна, оставлю вам двести рублей денег. Моим передадите, — попросил Игнат.
— Ну а кузнецы, к примеру, сколько у вас получают? — спросил Ругачев.
— Ничего, получают нормально, все от плана зависит, можно и два плана наковать. -Игнат прихлебывал чай.
— Это понятно…
В комнату стали набиваться мужики. Здоровались с Михаилом, с Игнатом, рассаживались не раздеваясь.
— На семнадцатом разъезде, — заговорил один из них, — снега под полотном намело пропасть! Если машину пустить, то машина не пройдет. Опять же вагон железный.
Вошел кум, Николай Васильевич, увидев Игната, обнял его обрадованно. Сев рядом, зашептал:
— А мы, видишь, поезд решили пограбить. У нас в диспетчерской человек свой, Опрышко. Он нам обещал дать знать, когда холодильники повезут, машинки швейные или еще чего…
— А может, в локомотив по бакам из ружья вдарить? — предложил кто-то. — Он и загорится!
— Ну и что, что загорится, и будет он таким манером до самой Москвы гореть! — возразил Ругачев, повернувшись на стуле. — Вдоль полотна надо две-три хорошие тройки пустить, он на разъезде не шибко идет, а кони пройдут.
— А как на ходу вагон вскрывать? Вагон-то железный!
— Надо сварку на крышу затащить! — сказал вдруг Игнат, подъедавший пироги.
— Это как же? — спросил кто-то.
— А так, затащить и крышу разрезать! Сварка есть?
— На мехдворе есть. — Ругачев внимательно глядел на Игната. — А ну, поднимайся, мужики!
Все засобирались.

«Геть, геть!» – завывала метель.
Две тройки и четверо конных, погоняя лошадей, выскочили из деревни, смешались с пургой.
— Поше-ол! — хлестали кнуты.
На первой тройке вспыхнул яркий факел, еще один. Всадник, подхватив с саней факел, поскакал далеко впереди, осматривая дорогу.

Тройки взлетали на холмы и проваливались в долины. Свистел ветер, прерывисто дышали кони, фыркали, гремя железом.
В первых санях сидел Игнат, обхватив кислородный баллон, вязал его ремнями. Рядом с ним сидели мужики с ружьями. В руках они держали длинные шесты с крючьями.

Выскочили на пригорок, остановились все разом. Подскакал всадник, крича что-то, указывал плетью. Далекий гудок донесся из метели. Всадник рванулся вперед, остальные за ним.
Вырвались на ровное поле, и справа из-за рощи показались огни локомотива, тяжело вытаскивающего в поле длинное черное тело вагонов. Тройки и конные рвались на горящие фонари тепловоза.
У самого полотна погнали рядом с поездом, отставая, пропуская вагоны. Дверь одного вагона вдруг открылась, и выглянул человек. Ветром у него сорвало шапку. Он смотрел растерянно на конных, молча скачущих рядом с поездом. Кто-то с саней показал ему топор, и человек захлопнул железную дверь.
Вагоны медленно уходили вперед.
— Давай! — закричали со второй тройки. Один из всадников с коня попытался влезть на вагон, но сорвался и остался уже далеко позади в снегу, только лошадь продолжала скакать, не отставая от троек.
— Уходит! Уйдет! — кричали голоса.
— Ближе! — закричал Игнат вознице.
Возница стал прижимать лошадей к самым колесам вагона. Лошади несли, храпя, накренившиеся сани.
— Ближе, черт! — Игнат махнул рукой и прыгнул на вагон.
Он зацепился за железную лестницу. Следом прыгнул еще мужик.
Двое мужиков на скаку передали из саней конному кислородный баллон. Тот, перехватив его поперек седла, поравнялся с Игнатом, скакал, кося на него, нахлестывая коня.
— Давай! — Игнат свесился и подхватил с седла баллон за ремни.
Он закинул баллон на спину и полез на крышу.
Ветер хлестал на крыше. Игнат, лежа, зажимал баллон ногами, разматывал с пояса шланги, на крышу забрался мужик, втащил второй баллон.
Игнат резал огнем крышу, а мужик лежал, сдерживая баллоны, закрывая горелку от ветра.